Вишня или черешня?

Заметки переводчика

В переводчике, как в Фаусте, борются две души: одна стремится в переводе максимально приблизиться к смыслу переводимого текста, другая не хочет утомлять читателя непривычными словами.

При каждодневном общении с иноязычными и переводными текстами замечаешь какие-то повторяющиеся способы перевода тех или иных слов или понятий. Бросаются в глаза и случаи неглубокого знания иностранных языков у пишущей братии. Постепенно кучка примеров растет. Взяться за перо и описать их побуждает активное несогласие с распространенными вариантами. Вот несколько образчиков из моей коллекции.

Вишня или черешня. Как правило, Kirsche, cherry, cerise - это черешня, а не вишня. Пройдитесь весной по немецким, английским, французским городам. На уличных лотках с фруктами вы увидите таблички с этими надписями, а поглядев на плоды (и попробовав!), сразу убедитесь, что продают черешню. Кстати, избалованные европейцы не станут есть наше вишенье - скажут: кислятина. Для вишни есть специальные термины: the sour, tart cherries; merise (дикая вишня, ее культурных потомков - guigne и bigarreau - можно назвать вишней), cerise aigre (буквально: кислая черешня); Sauerkirsche, Herz-, Knorpelkirsche, Vogelkirsche. Любопытно, что название пьесы Чехова французы перевели как "La Cerisaie", "Черешневый сад".

Можно вспомнить, что в "повести Белкина" "Выстрел" один из героев ел черешни: "Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня". Посмотрим, как англичане переводят здесь название нашей ягоды. В книге С.Г.Тер-Минасовой "Язык и межкультурная коммуникация" (М., 2000, с. 95) приведен комментарий к английскому переводу этого места: "Автор комментария к оксфордскому изданию "Повестей Белкина" разъясняет читателю, что эта сцена автобиографична: Пушкин также ел черешни во время своей дуэли с офицером Зубовым в Кишиневе" [10 The detail is autobiographical: like Silvio's young adversary, Pushkin was eating cherries at the time of his duel in Kishinev with Zubov, a staff officer. A.S.Pushkin. Tales of the Late Ivan Petrovich Belkin. Oxford, 1947, p. 18]".

Лосось или семга. Продолжая разговор о вкусных вещах, нельзя не коснуться этого семейства. Я не оговорился, лосось - это не рыба, а семейство, строго говоря, "лососевые". Поэтому английское слово salmon следует переводить не как "лосось", а как "семга" (хотя "лосось" некоторым кажется звучней, благородней и "красивше"). В англоязычных странах под salmon имеют в виду только эту рыбку, которую ученые относят к "настоящим или благородным лососям" и которая водится на севере Атлантического океана и в Северном Ледовитом океане. Наши лососевые, к которым мы привыкли - чавыча, кета, горбуша, кижуч, нерка, сима, - все из Тихого океана. Они, кстати, отличаются от атлантических лососей тем, что погибают после нереста. Немцы семгу называют Lachs.

Деревня или село. В.Даль определяет село как место, где живут крестьяне, - с церковью, а деревню как место, где живут крестьяне, - без церкви. Так вот, в Германии в "дорфе" (Dorf) обязательно есть церковь. Ergo, это слово нужно переводить "село". Но никто так не делает, видимо помогает еще сходство "дрф" и "дрвн". (Пусть хоть узнают о том, что это неправильно!)

Замок или дворец. Немецкое слово Schloss часто неверно переводят как "замок", хотя это "дворец". Проверяем: открываем немецкую энциклопедию, ищем Версальский дворец (мы же знаем, что это не замок) и видим, что в статье используется слово Schloss. А "замок" (окруженный рвом, крепостными стенами, с подъемным мостом, башнями, подземельями и прочей увлекательной романтикой в духе Вальтер Скотта), то есть укрепленное жилище средневекового феодала, по-немецки будет Burg (родственное слову Berg, "гора", ведь замки для удобства их обороны всегда располагались на вершинах гор). Добавим, что для дворца есть у немцев еще одно слово, не немецкого, а латинского происхождения - Palast (от palatium, так называется один из семи холмов Рима - Палатин, на котором возвели дворец Августа; хочется и русское слово "палаты", например, "Палаты боярина Громова", тоже возвести к латинскому предку, как английское palace, французское palais, итальянское palazzo, но, увы, ученые-этимологи отказывают русскому слову в таком родстве).

Критика. Слова Kritik, criticism могут быть отнесены к "ложным друзьям переводчика". Эти вокабулы нельзя переводить в лоб как "критика" (в том числе и у Канта, автора трех "Критик", но тут уже ничего не поделаешь). В русском языке это слово содержит прежде всего оценочное, причем негативное, значение. Критика - выискивание недостатков, порицание, осуждение, вынесение отрицательного суждения. В западных языках - это в первую очередь тщательное исследование, анализ. Вот почему термины Textkritik, textual criticism лучше передавать на русском языке как "текстология", а не как "критика текста".

А теперь покритикуем перевод одного философского понятия, которое у нас используют не только философы, но и нормальные люди.

Пограничная или предельная ситуация. Обычно говорят "пограничная". Вот пример из современного сонника: "Если после сна осталось ощущение края какого-либо предмета, возможно, острого края, то такой сон указывает на пограничную ситуацию, к которой вы приближаетесь. Если вы не перестроитесь, то предстоят резкие перемены, и не в вашу пользу". Посмотрим, откуда взялось это понятие и стоит ли поднимать шум по поводу его якобы неверного перевода. Вообще говоря, в русском языке слова "граница" и "предел" - синонимы, то есть объемы их понятий частично перекрываются. Но только частично. Мы можем сказать "безграничный" вместо "беспредельный" (слово из воровского арго "беспредел" не рассматриваю), но "запредельный" вместо "заграничного" - нет. Кроме того, в русском языке "границу" как бы легче перейти, чем "предел". Так, например, существуют "предельно допустимые концентрации" некоторых веществ (ясно, что переступать этот предел опасно для жизни). Поэтому надо выяснить, что же имел в виду Карл Ясперс, который ввел в философский обиход понятие Grenzsituation.

Ясперс указывает, что в жизни есть ситуации, которыми мы не управляем, которые нам не подвластны. Это и есть "предельные ситуации". Познать себя мы можем, только побывав в "предельной ситуации". К ним философ относит смерть, страдание, борьбу (Kampf) и др. Смерть, например, по Ясперсу, - предельная ситуация (дальше - некуда), а не пограничная, что подразумевает границу между мирами, этим и "иным" (в обыденном сознании так и полагают - между жизнью и смертью). Утыкаясь в пределы своего существования, человек "проясняет" (или "высветляет") свою экзистенцию (Existenzerhellung), он как бы набивает шишки о стены, положенные ему его бытием, и на опыте определяет очертания ("границы", "пределы") "своей" территории.

Вот как раскрывает смысл слова Grenzsituation профессор Н.В.Мотрошилова: "Экзистенция, поясняет далее Ясперс, высвечивается в ситуациях заботы и страдания - и в особенности в пограничной ситуации. Пограничная ситуация - именно такая, в которой "я не могу жить без борьбы и страданий", в которой я "неизбежно беру вину на себя" и мыслю о "неизбывности "смерти". Ситуация эта, по словам Ясперса, подобна нерушимой стене - мы наталкиваемся на нее, мы не в состоянии ничего изменить; стена становится единой с нашим наличным бытием. Ситуация, в которую человек помещен, всегда имеет какие-либо определенные границы: индивид - это мужчина или женщина, человек молодой или старый; жизненные шансы и обстоятельства его жизни уникальны, но тоже ограничены. А определенность границ, подчеркивает Ясперс, резко контрастирует с идеей о человеке вообще, о неограниченности его сил и возможностей, что вызывает в индивиде тревогу и беспокойство. Здесь - через смерть, страдание, борьбу, вину - проявляет себя "специфическая историчность" отдельных пограничных ситуаций".

В этой цитате, мне кажется, стоило бы заменить "пограничный" на "предельный", ведь смысловой сдвиг, возникающий при использовании слова "пограничный", может способствовать неточному представлению об экзистенциализме Карла Ясперса.

Англичане это понятие переводят по-разному: border situation, limit situation, boundary experience; испанцы - situacion limite; итальянцы - esperienze-limite.

В принципе, можно было бы оставить "пограничную ситуацию" французским экзистенциалистам, а в случае Карла Ясперса - остановиться на "предельной ситуации". Между прочим, этот вариант среди русских философов уже опробован (А.И.Рубин. Фрагменты из дневника), в статье ЯСПЕРС в БСЭ (2-е издание) сказано: "Исходя из принципа "существования", Я. в учении о "предельной ситуации" (смерть, борьба и пр.) предлагает личности делать "выбор" в пользу существования, не останавливаясь даже перед злом". (В соответствующей статье БСЭ (3-е издание) С.С.Аверинцев вообще не говорит о Grenzsituation.) В электронной энциклопедии "Кругосвет" также говорится о "предельных ситуациях" в философии Ясперса. А если уж стремиться к звуковому подобию (гренце - граница), то возможны варианты: "граничная ситуация" (в математике есть понятие "граничных условий"), "приграничная ситуация". Но, видимо, борьба здесь бессильна.